В прошлый раз «МК» рассказывал о поэте и драматурге Дмитрии Артисе, который в канун Нового года отправился добровольцем в зону проведения СВО. Но не успели, как говорится, высохнуть чернила нашей публикации, как стало известно, что на фронт ушел поэт и волонтер Алексей Шорохов, выпускник Литинститута имени Горького, член Союза писателей России. До этого Шорохов осуществил несколько поездок в ДНР в рамках проекта «Буханка» для Донбасса». Бойцам Народной милиции республики тогда были доставлены пять УАЗиков (в просторечии «Буханка») с гуманитарным грузом и обмундированием (то есть сами машины и вещи, нужные военнослужащим). Но донецкий регион, как выяснилось, «затягивает» — пообщавшись с его защитниками, Шорохов понял, что этой помощи недостаточно, что он может сделать больше. Подумалось, насколько разителен контраст со столичными «Z-поэтами», штурмующими рюмочные и видящими боевые действия только по телевизору.
О том, почему Алексей сменил гражданскую одежду на форму военного, почему так много авторов «прибилось» к донецкой теме, нашему изданию рассказал его друг, коллега по проекту, поэт и публицист Игорь Панин.
— Какие у Шорохова были внутренние причины ухода на фронт, делился ли он планами с вами? Когда стало понятно, что он примет такое решение?
– У каждого свои мотивации. Алексей волонтерил с 2015 года. И я, конечно, знал, что он туда собирается отправиться в качестве бойца, для меня это не стало неожиданностью. Но, по понятным причинам, я данную информацию до поры до времени не разглашал. Вообще же вместе с Алексеем ушел на фронт и наш общий с ним воронежский приятель, который успел повоевать в Донбассе в разные годы. Тот тоже думал-подумывал, а потом взял да и собрался. Могу сказать, что люди, побывавшие в Донбассе, туда обычно возвращаются. Кто в качестве волонтера, кто в качестве бойца. Так что никто из нас не застрахован от подобного решения (смеется).
– А что можете сказать об Алексее как о поэте: есть ли у него стихотворения в духе Симонова или Юлии Друниной?
– У него в прошлом году вышла книга стихотворений, которая так и называется: «Война». Туда вошли его избранные стихи с начала 90-х. Так что, как видите, тема эта давно его волновала. (Это ответ на вопрос, где русские поэты «были восемь лет», — Б.С.):
Сны стали яркие сниться,
Детские вещие сны.
Где-то пылают зарницы
Близкой по крови войны.
Где-то становится летом
Парень, сгоревший в броне.
Только ведь я не об этом,
Я не о том совсем… Не…
Покой ему только снится, и, наверное, это хорошо.
– Сейчас немало разговоров о том, что московские стихотворцы- «удаленники» в открытую пиарятся на теме СВО. Даже до Донецка не доехав, они сочиняют ура-патриотические вирши, входят в различные антологии, гастролируют по стране. Но зачастую только по «материковой» ее части, а не там, где рвутся снаряды. А вы с Алексеем никогда не ловили себя на мысли, что по своему «пиаритесь»?
– Наша цель – помогать фронту. Этим мы и занимались. В Донбассе пару-тройку раз встречались в библиотеках и вузах с местными писателями, интеллигенцией, ну да, прочли какое-то небольшое количество своих стихотворных текстов, но в основном отвечали на вопросы, дискутировали, что-то рассказывали. Это были именно встречи с людьми, а не поэтические вечера. Один раз кратенько выступили перед танкистами Народной милиции ДНР, да и то по просьбе местных, а не потому, что напросились. В последний раз в донецкой библиотеке, когда мне предложили почитать свое, я прочел стихотворение израильского поэта и пародиста Евгения Минина, которое тот специально написал в поддержку дончан. Вот какой тут может быть пиар? Да и зачем, собственно?
– Вы не так давно запустили в народ любопытный термин – «Ташкентский поэтический фронт». Почему Ташкентский? После той публикации в «Литературке» вы нажили много врагов?
— В Советские времена "Ташкентским фронтом" называли снабженцев, уклонистов и разных жуликов, которые всеми правдами и неправдами добывали отсрочку от мобилизации, эвакуировались, а потом получали ордена и выдавали себя за фронтовиков.
Понятия не имею, сколько врагов нажил. Их у меня и раньше прилично было, так что я давно сбился со счету. Кучкой больше, кучкой меньше – без разницы. И, кстати, я не утверждал, что человек обязан съездить в Донбасс, чтобы иметь право писать о нем, как некоторые это понимают. Я полагаю, что настоящий поэт, даже не побывав там, все равно сочинит сильные стихи о боях и о мужестве. Но вот некоторые российские индивидуумы, которые и писать-то как следует не научились, и при этом чуть ли не выдают себя за поэтов-фронтовиков, добрых эмоций действительно не вызывают. Это и есть тот самый контингент. А если уж судить по гамбургскому счету, то из всей нынешней пишущей братии в литературе останутся единицы. И они точно будут не «ташкентские».
– Как я понимаю, с Шороховым, который только-только уехал, еще не налажена связь, и сложно понять, что с ним происходит. Вы планируете поддерживать связь с товарищем, пока он будет там?
– Разумеется. Насколько это будет возможно. Все-таки он не в отпуск поехал. Мы договорились, что Алексей сам периодически будет писать и звонить, присылать фотографии, отчеты, стихи. А я попробую разместить это в СМИ и т.д. Так что будут новые поводы для разговоров. А мне остается продолжать проект. Я человек тяжелый на подъем, да и возраст уже такой, когда с трудом включаешься в какие-то начинания. Но сюда я влился по полной программе. Так что все будет продолжаться. Подберу себе временного напарника, с ним продолжу возить «Буханки», пока Алексей не вернется. А что там будет дальше, загадывать не берусь.